Неточные совпадения
Божественное начало не раскрывается изнутри, в самой русской
воле, русском жизненном порыве.
Царь царствует не в силу
божественного права, а в силу народного избрания, изъявления
воли народа.
Для этого сознания Бог и человек,
божественная и человеческая
воля в Христе, дух и плоть, небо и земля так и остаются несоединенными и несоединимыми, так как чудо претворения и преосуществления малому разуму недоступны.
Слегка покачиваясь на ногах, офицер остановился перед Джеммой и насильственно-крикливым голосом, в котором, мимо его
воли, все таки высказывалась борьба с самим собою, произнес: «Пью за здоровье прекраснейшей кофейницы в целом Франкфурте, в целом мире (он разом „хлопнул“ стакан) — и в возмездие беру этот цветок, сорванный ее
божественными пальчиками!» Он взял со стола розу, лежавшую перед прибором Джеммы.
Но владычествующий дух первозданной натуры, князь мира сего, первый носитель
божественного света в природе, отчего и называется он Люцифером, сиречь светоносцем или Денницею, действием
воли своей расторг союз бога с натурою, отделил огонь своей жизни от света жизни
божественной, захотев сам себе быть светом.
А посему
божественное слово, собрав все существенные свойства тварей и совокупив их в одну умопостигаемую единицу, как настоящее зерцало всеединого бога, отразилось в сем живом зерцале, и бог-отец, узрев в нем точный образ и подобие возлюбленного сына, излил в него дух свой, сиречь
волю любви своей, — и создался человек, и почи бог от дел своих.
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не могло уничтожить вечного закона
божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет
божественного Логоса; воспламененный князем века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна тварь не может вне своего назначения одною
волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной
воли и вечно вновь возгорается в ней.
Воистину бог от века был в теснейшем союзе с натурою, и союз сей не на чем ином мог быть основан, как на том, что служит основанием всякого истинного союза и первее всего союза брачного, — разумею на взаимном самоотвержении или чистой любви, ибо бог, изводя из себя творение, на него, а не на себя, обращал
волю свою, а подобно сему и тварная натура не в себе, а в боге должна была видеть цель и средоточие бытия своего, нетленным и чистым сиянием
божественного света должна была она вечно питать пламенное горение своего жизненного начала.
Он разделял убеждения своего века в
божественной неприкосновенности прав Иоанна; он умственно подчинялся этим убеждениям и, более привыкший действовать, чем мыслить, никогда не выходил преднамеренно из повиновения царю, которого считал представителем божией
воли на земле.
Но мои грезы обширнее, потому что с высоты птичьего полета, и притом с одной стороны, величавому олимпийцу, сменившему по
воле судеб свой
божественный Олимп на фронтон Большого театра, ему казались все равными: вельможи и архиереи, купцы и купчихи на рысаках — и пеший люд всякого звания, состояния, и сытый, и голодный.
Вот смотрите — хотят отнять у царя его
божественную силу и
волю править страною по указанию свыше, хотят выборы устроить в народе, чтобы народ послал к царю своих людей и чтобы эти люди законы издавали, сокращая власть царёву.
Вся прошедшая жизнь человечества, сознательно и бессознательно, имела идеалом стремление достигнуть разумного самопознания и поднятия
воли человеческой к
воле божественной; во все времена человечество стремилось к нравственно благому, свободному деянию.
Она способна приобрести ее, лишь перестав быть произволом, т. е. слившись с необходимостью, а это может произойти, когда грешники возненавидят свою греховную
волю и свободно согласуют ее с
волей Божественной, всеобщим царством любви и блаженства.
«Fiat есть терпкая матка (herbe Matrix) в первой
воле отца, и оно схватывает (fasst) и держит природу, которую дух формирует рожденную от Меркурия, и это есть дух Божий» [IV, 41, § 48, ср. 483, § 2, 510, § 27.]. «Das göttliche Schuf, als die Begierde der ewigen Natur, welche das Fiat der Kräfte heisst» [
Божественное творение, как страстное желание вечной природы, называется творческим «Да будет» (нем.).] [IV, 495, § 13.], и соответствует в системе Беме «да будет» Моиссеевой космогонии.
И если в Слове Божием так определенно предустановляется его наличность, то делается это, очевидно, в силу
божественного предвидения, распространяющегося и на тварную свободу, но не в смысле его неизбежности, как вытекающей из
воли Божией.
Ниспровергая троны, опиравшиеся на
божественное право, сама революция при этом опирается на «
волю народную», которая лишь выявляется подачей голосов, но представляет собой самосущую мистическую реальность.
Вообще вопрос собственно о творении духов — ангелов и человека — остается наименее разъясненным в системе Беме, и это делает ее двусмысленной и даже многосмысленной, ибо, с одной стороны, разъясняя Fiat в смысле
божественного детерминизма, он отвергает индетерминистический акт нового творения, но в то же время порой он говорит об этом совершенно иначе [«
Воля к этому изображению (ангелов) изошла из Отца, из свойства Отца возникла в слове или сердце Божием от века, как вожделеющая
воля к твари и к откровению Божества.
И необходимо побеждать в себе злую
волю к отрицанию ересей и обличению еретиков во имя полноты
Божественной истины, во имя общения с Богом, во имя свободы и любви.
И потому нужно утверждать не этику уничтожения
воли, а этику просветления
воли, не этику уничтожения человека и внешнего его подчинения Богу, а этику творческого осуществления человеком
божественного в жизни, правды, истины, красоты, ценности.
Воля к злу, в сущности, беспредметна, и победить ее можно лишь
волей предметной, направленной к ценному и
божественному содержанию жизни.
[«А основа той самой тинктуры есть
божественная премудрость, а основа премудрости есть троичная безоснóвность Божества, а основа этой троичности есть некая неисследимая
воля, а основа
воли есть ничто».
И в каждом человеке должна быть
воля не только
божественная, но и человеческая.].
Зрелая и свободная
воля направляет свой акт хотения, свое действие на космическую,
божественную жизнь, на богатое содержание жизни, а не на пустоту.
Принудительное откровение творчества как закона, как наставления в пути противоречило бы Божьей идее о свободе человека, Божьей
воле увидеть в человеке творца, отображающего Его
божественную природу.
Все устроено по определенным законам
воли Божественной, которая после сего одна и остается совершенно свободною.
По неисповедимой
воле Божественного Промысла, в том самом монастыре, где было похоронено тело Малюты, нашел себе, за два года перед тем, приют его побочный сын — Яков Потапов.
В каждой отдельной способности человека — целый мир в зародыше, который и выявляется от времени до времени при дисгармоническом раздражении» [См. там же, с. 303.]. «Поскольку человек по своей двойственной природе есть зеркало самой Истины в том смысле, что законы всего духовного и всего чувственного коренятся в его собственных законах, постольку человек
божественной природы» [См. там же, с. 304.]. «Истинно благая
воля в человеке есть Христос в нем» [См. там же, с. 352.].
В Христе была не только
божественная, но и человеческая
воля.
Поразителен парадокс религиозной жизни: крайний трансцендентизм порождает оппортунистическое приспособление, сделки со злом «мира», зрелый имманентизм порождает
волю к радикальному выходу в
Божественную жизнь духа, радикальному преодолению «мира».
Историки, по старой привычке признания
божественного участия в делах человечества, хотят видеть причину события в выражении
воли лицà, облеченного властью; но заключение это не подтверждается ни рассуждением, ни опытом.
А ты, раб божий, имя рек, слухай: яко же
божественное и священное евангелие учит и заповедует нам, признавайся: завладев ты чужим конем или
волом, или увез сено столько и столько копен?
Ежели бы история удержала старое воззрение, она бы сказала: Божество, в награду или в наказание своему народу, дало Наполеону власть и руководило его
волей для достижения своих
божественных целей. И ответ был бы полный и ясный. Можно было веровать или не веровать в
божественное значение Наполеона; но для верующего в него, во всей истории этого времени, всё бы было понятно и не могло бы быть ни одного противоречия.
Ибо просветление и преображение
воли, наполнение ее
божественными предметами есть задача религиозная, а не социально-политическая.
Отрешившись от прежнего воззрения на
божественное подчинение
воли народа одному избранному и на подчинение этой
воли Божеству, история не может сделать ни одного шага без противоречия, не выбрав одного из двух: или возвратиться к прежнему верованию в непосредственное участие Божества в делах человечества, или определенно объяснить значение той силы, производящей исторические события, которая называется властью.
Вместо людей, одаренных
божественною властью и непосредственно руководимых
волею Божества, новая история поставила или героев, одаренных необыкновенными, нечеловеческими способностями, или просто людей самых разнообразных свойств, от монархов до журналистов, руководящих массами.